Своим видением перспектив развития финтех-направления в России и странах центральноазиатского региона, рекомендациями для вендоров по выходу на эти рынки, реализованными кейсами и планами по дальнейшему сотрудничеству поделились Роман Яшин, директор ГК Softline в Центральной Азии, и Дмитрий Шеранов, директор по международному развитию бизнеса Группы Arenadata, участники международного Форума FINNEXT Asia.
— Какие глобальные тренды оказывают наибольшее влияние на развитие финтеха в России? В каких направлениях российский финтех лидирует, а в каких он пока отстает?
Р. Яшин: Из важнейших трендов отмечу прежде всего:
— Гиперавтоматизацию. Здесь речь прежде всего о RPA и об ИИ-технологиях, которые все чаще применяются в операционных банковских процессах и для улучшения обслуживания клиентов. Так, по данным Strategy Partners, более 41% финансовых организаций и компаний в РФ используют генеративный ИИ и ML-инструменты. Виртуальные ассистенты и рекомендательные системы на основе ИИ-роботов успешно поддерживают работу контакт-центров и бэк-офисов, ускоряют разработку ПО, помогают отделам продаж и маркетинга.
Важно отметить, что использование таких технологий способствует не только оптимизации процессов, но и повышению удовлетворенности клиентов, а это особенно актуально в условиях динамичного рынка.
Здесь же стоит упомянуть развитие платформ Low-Code/No-Code, которые позволяют быстро разрабатывать новые продукты и выводить их на рынок, что особенно ценно для необанков, оказывающих услуги через мобильные или веб-приложения.
— Цифровой банкинг. Цифровизация банковских процессов направлена на создание цифровых платформ, объединяющих финансовые и нефинансовые услуги. Уже несколько лет крупные российские банки активно развивают цифровые экосистемы, предлагая дополнительные онлайн-сервисы — от страхования до lifestyle-сервисов (покупка билетов, бронирование отелей, доставка лекарств и пр.). Такие экосистемы становятся важным конкурентным преимуществом, поскольку инновационные финтех-решения позволяют предоставлять улучшенные услуги и уникальные продукты, повышают лояльность клиентов и обеспечивают высокий уровень удовлетворенности.
— Открытый банкинг. C 2026 года использование Open API станет обязательным для системно значимых банков, а через год и для всех остальных. API облегчают создание персонализированных финансовых продуктов, а согласно исследованиям, 72% клиентов ожидают от своих банков именно таких услуг.
— QR-платежи. Отмечается, что платежи по QR-кодам являются одним из наиболее перспективных способов оплаты. В настоящее время некоторые регуляторы (например, Сингапура, Гонконга, Таиланда, Бразилии и Индии) внедряют унифицированные QR-коды. В рамках развития СБП реализованы функции для бесконтактной оплаты в ТСП по QR-коду и с помощью технологии NFC, в интернет-магазинах — по QR-коду и платежной ссылке (кнопке). В 2025 году Банк России утвердил стандарт безопасного использования QR-кодов для платежей и переводов, планирует ввести универсальный платежный QR-код, а также запустить тестирование трансграничных платежей по QR-коду.
— Кибербезопасность. Например, централизованная платформа «Знай своего клиента» (KYC) помогает банкам принимать более обоснованные решения о кредитовании и позволяет предотвращать мошенничество.
В этих областях российские банки уже имеют достаточный опыт цифровизации и достаточно много наработок.
А вот по таким цифровым направлениям, как гиперперсонализация финансовых сервисов на основе CX, Banking-as-a-Service, InsurTech, встроенные финансы, WealthTech, смарт-контракты на основе блокчейна, устойчивые финансы, борьба с фишингом и постквантовая криптография, российским финансовым организациям еще есть к чему стремиться.
Д. Шеранов: К списку глобальных трендов помимо распространения ИИ я бы добавил развитие цифровых валют центральных банков (CBDC), рост бесконтактных платежей и биоаутентификации, а также усиление регуляторных требований к защите данных.
Российский финтех лидирует в таких направлениях, как быстрые платежи (СБП), где страна демонстрирует одни из самых высоких темпов внедрения в мире, биометрическая идентификация и цифровые банковские решения, включая супераппы и мобильные банки.
Отставание наблюдается в сфере открытого банкинга (open banking), где регуляторная база развита слабее, чем в Европе или США, а также в криптовалютных технологиях из-за жестких ограничений со стороны ЦБ.
Генеративный же ИИ, на мой взгляд, является перспективным, но пока не до конца освоенным направлением. Он активно внедряется в кредитный скоринг и клиентские сервисы, но пока не достиг уровня ведущих западных платформ.
В целом российский финтех демонстрирует высокую адаптивность к глобальным трендам, но его развитие сдерживают регуляторные барьеры и технологические вызовы, связанные с санкционным давлением.
— Какие финтех-направления являются наиболее перспективными для центральноазиатского региона и почему?
Р. Яшин: В силу высокого уровня использования мобильных сервисов в странах центральноазиатского региона наиболее популярен мобильный банкинг. Например, в Казахстане за последние пять лет количество активных пользователей мобильных банковских приложений выросло в 4,6 раза, превысив 23,3 млн (это более 70% экономически активного населения страны).
Наблюдается рост уровня проникновения ИИ в финансовых учреждениях, особенно в таких сферах, как кредитный скоринг, обнаружение мошенничества, кибербезопасность, идентификация и персонализация услуг. Так, в 2024 году 31% участников финансового рынка в Казахстане использовали технологии ИИ. При этом мы видим разницу в уровне использования ИИ между различными типами финансовых учреждений.
Д. Шеранов: В число наиболее перспективных направлений финтеха в регионе помимо цифровых платежей входят микрофинансирование, из-за высокого спроса среди населения с ограниченным доступом к традиционному банкингу, а также решения для трансграничных денежных переводов.
— Как вы оцениваете уровень цифровизации финансовых услуг в центральноазиатских странах по сравнению с мировыми стандартами?
Р. Яшин: Цифровизация финансового сектора в центральноазиатских странах находится на стадии активного развития. По данным Datareportal, только две трети (66,6%) казахстанцев и 39,3% узбекистанцев пользуются цифровыми платежами (в России — 82,4% населения). Ожидается, что все сегменты финтех-рынка Казахстана продолжат демонстрировать двузначные среднегодовые темпы роста в период до 2027 года.
Кроме того, центральноазиатские финансовые организации все чаще внедряют в работу национальных платежных систем международные стандарты, такие как PCI DSS и ISO 20022, способствующие повышению скорости, безопасности и автоматизации обработки платежей, глобальной совместимости с другими финансовыми и платежными системами, а также существенно облегчающие трансграничные расчеты и поддерживающие международную торговлю.
Средний возраст населения Центральной Азии составляет около 26,2 года (для сравнения: в России — 39,4 года). В Узбекистане и Казахстане поколения Z (12–27 лет) и Alpha (до 12 лет), которые выросли в цифровом мире, через 10 лет составят около 50% экономически активного населения и станут основными драйверами потребления.
Учитывая эти факторы, можно прогнозировать, что в ближайшие годы в центральноазиатском регионе будут востребованы услуги цифрового и молодежного банкинга, находящие отклик у клиентов нового поколения.
Д. Шеранов: Действительно, уровень цифровизации финансовых услуг в Центральной Азии пока отстает от стран-лидеров, но Казахстан и Узбекистан демонстрируют значительный прогресс благодаря внедрению open banking, биометрической идентификации и государственным инициативам по безналичным расчетам.
— Есть ли направления, нетипичные для других регионов, которые могут представлять интерес для российских вендоров и инвесторов?
Р. Яшин: В центральноазиатском регионе большую долю населения составляют мусульмане, поэтому высокий потенциал имеют исламские финансы. В этом направлении можно отметить множество инициатив, связанных как с сотрудничеством с международными исламскими финансовыми институтами (особенно в распространении исламских финансов преуспели в Малайзии), совершенствованием локальной нормативной базы, так и с созданием цифровых сервисов исламских финансов на базе существующих и вновь создаваемых специализированных банков. Такой подход позволяет адаптировать финтех-решения к специфике местных потребностей и культурных особенностей, открывая новые возможности для роста. Мы воспринимаем Центральную Азию как один из ключевых регионов для устойчивого технологического роста. Благодаря трансформации ГК Softline в инвестиционно-технологический холдинг мы получили новые инструменты для поддержки цифровизации в странах региона — от прямых инвестиций в локальные проекты до развития международной продуктовой линейки, адаптированной к нуждам местного бизнеса. Это дает нам возможность не просто предлагать технологии, а быть полноценным партнером по развитию цифровой экономики.
Д. Шеранов: Особый интерес для российских вендоров и инвесторов могут представлять исламский финтех (халяль-финансирование) и кроссграничные платежные решения между странами СНГ, учитывая общее экономическое пространство и схожие регуляторные условия. Кроме того, в регионе растет спрос на Big Data-аналитику для скоринга и управления рисками, что открывает возможности для российских технологических компаний с опытом в машинном обучении и обработке данных.
В целом Центральная Азия остается перспективным, но еще недостаточно освоенным рынком, где сочетание растущего спроса на цифровые услуги и умеренной конкуренции создает благоприятные условия для раннего входа технологических игроков.
— Как вы оцениваете текущую регуляторную среду для финтех-компаний Центральной Азии? Какие изменения могли бы способствовать развитию?
Д. Шеранов: Текущая регуляторная среда для финтех-компаний в Центральной Азии демонстрирует значительный прогресс, особенно в Казахстане и Узбекистане, где внедрены регуляторные песочницы, упрощенные лицензионные режимы и поддержка цифровых валют, таких как цифровой тенге. Однако в соседних странах региона регуляторные рамки остаются менее развитыми, что ограничивает рост инноваций в финансовом секторе. Все участники центральноазиатского рынка движутся в сторону развития данного направления.
Одним из ключевых вызовов остается фрагментированность регулирования между странами, что затрудняет кроссграничную деятельность финтех-стартапов. Для дальнейшего развития сектора необходимо гармонизировать нормативные требования, расширить доступ к венчурному финансированию и усилить сотрудничество между регуляторами и частным сектором. Также важно уделить внимание развитию инфраструктуры открытого банкинга и Big Data-решений, которые позволят финтех-компаниям предлагать более персонализированные услуги.
Р. Яшин: Во всем мире, включая Россию и страны Центральной Азии, растет онлайн-мошенничество на основе фишинга и дипфейков. Известно, что в Узбекистане в 2024 году количество обращений к омбудсмену о незаконном оформлении кредитов увеличилось на 42% по сравнению с 2023 годом. Несмотря на предпринимаемые меры по минимизации рисков использования финансовых услуг для незаконных операций, законодательная база, как правило, работает в реактивном режиме. Необходим переход на проактивные меры, в том числе использование ИИ для выявления мошеннических схем и аномальных финансовых операций.
По некоторым направлениям законодательство в центральноазиатских странах отстает от темпа развития технологий. Это касается, например, развития мультимодального биоэквайринга, открытой банковской системы, исламских финансов, криптовалют и т. д. Речь идет не только о технических регламентах, но и о стимулировании рынка с помощью создания преференций для высокотехнологичного бизнеса и так называемых регуляторных песочниц. При введении новых правил регулирующим органам следует использовать сбалансированный подход, чтобы избежать сдерживания инноваций. Так, в 2025 году в Узбекистане планируется усилить поддержку компаний в сфере финтех-услуг.
Мы наблюдаем, что в Казахстане и Узбекистане созданы национальные структуры для предотвращения кибератак и защиты критической инфраструктуры кибербезопасности (CERT). Российский опыт показывает, что дополнительно необходимо создавать отраслевые структуры — аналоги FinCERT в Банке России. Кроме того, на регулярной основе необходимо проводить киберучения с участием как государственных, так и коммерческих финансовых организаций.
— С какими вызовами чаще всего приходится сталкиваться российскому финтеху при выходе на центральноазиатские рынки? Какие есть варианты решений?
Р. Яшин: Российские разработчики часто сталкиваются с низким уровнем осведомленности местных заказчиков о преимуществах цифровых технологий. Они продолжают использовать устаревшие технологии, в том числе для защиты чувствительных данных, не отвечающие современным вызовам. Для решения этой проблемы российские вендоры оказывают полный спектр услуг — от консалтинга и обучения до миграции и системной интеграции, а также готовы обсуждать вопросы трансфера технологий.
Кроме того, существует дефицит местных квалифицированных кадров, в том числе при реализации масштабных проектов цифровизации, требующих специальных знаний в области больших данных, ИИ, ИТ-архитектуры, кибербезопасности и т. п. В этом контексте будут востребованы услуги ИТ-аудита и ИТ-архитектурного надзора, аутсорсинга и аутстаффинга высококвалифицированного персонала.
Стоит отметить неготовность заказчиков инвестировать собственные средства в новые технологии и цифровые платформы, сильную зависимость центральноазиатских стран от зарубежных инвестиций. Часто даже крупные финансовые организации внедряют инновации в сотрудничестве с зарубежными бигтех-компаниями и финтех-лидерами.
Российским поставщикам рекомендуется использовать такие бизнес-модели, как White Label, управляемые сервисы по модели XaaS. Приветствуются и пилотные проекты с использованием современных инструментов для реализации стратегии «быстрых побед».
Д. Шеранов: Также российский финтех при выходе на рынки Центральной Азии нередко сталкивается с регуляторными барьерами и необходимостью адаптации к локальным платежным привычкам. В регионе каждая страна имеет уникальные требования к сертификации и хранению данных, что усложняет масштабирование решений, — например, в Узбекистане действуют ограничения на трансграничные VPN и строгий банковский комплаенс. Кроме того, в Центральной Азии преобладают местные платежные системы (например, HUMO в Узбекистане или «Элкарт» в Кыргызстане), а доля наличных расчетов остается высокой, что требует интеграции с национальными шлюзами и QR-платежами.
Решения включают партнерство с локальными банками для соблюдения норм и развитие гибридных моделей (например, совмещение мобильных кошельков с POS-терминалами). Важную роль играют локализация интерфейсов и поддержка многоязычности, особенно в странах с низкой финансовой грамотностью.
— Чего сейчас критически не хватает центральноазиатскому финтеху для более динамичного роста?
Р. Яшин: В центральноазиатском регионе на первый план выходит так называемое цифровое неравенство, то есть сосредоточение финансовых учреждений с инновационными финансовыми продуктами в крупных городах. Например, в Казахстане больше 60% общего объема транзакций посредством карт производятся в трех самых крупных городах (Алматы, Астане и Шымкенте). Следствие — высокая концентрация пользователей, разбирающихся в технологиях, в крупных городах и одновременно низкий уровень кибергигиены и цифровой финансовой грамотности населения в небольших городах.
Что касается перспективных финансовых продуктов, то, учитывая стремительное развитие электронной торговли и широкое распространение в центральноазиатских странах малого предпринимательства, мы ожидаем высокий спрос на цифровые платежи, сервисы онлайн-кредитования МФО, BNPL-сервисы и так называемый мультисегментный банкинг, предполагающий расширение сегментов банковского обслуживания, в частности создание семейных банковских сервисов, продуктов для самозанятых и фрилансеров. Исследование AKS Labs в Узбекистане показало, что у местных банков существуют проблемы с текущим скорингом — у используемых банками моделей не хватает гибкости и масштабируемости, из-за чего банки могут упускать потенциально надежных клиентов.
Другой важнейший фактор — это создание национальной цифровой инфраструктуры на основе облачных сервисов, так необходимых в эпоху ИИ. Хотя за последние два года было запущено множество инициатив, связанных со строительством новых дата-центров, можно констатировать, что в большинстве центральноазиатских стран этих мер недостаточно.
Учитывая, что большинство вычислительных мощностей, в том числе для масштабируемой критической инфраструктуры, создается не местными игроками, а на основе зарубежных инвестиций и так называемыми глобальными гиперскейлерами, необходимо обеспечить обработку и хранение данных на территории соответствующих стран.
Д. Шеранов: Центральноазиатскому финтеху, особенно в Таджикистане и Кыргызстане, критически не хватает развитой регуляторной базы, которая бы гармонизировала стандарты с международными практиками и упростила выход на рынок иностранных игроков, как отмечалось на форуме FINNEXT Asia 2024.
Второй ключевой проблемой остается низкий уровень финансовой грамотности населения, что ограничивает спрос на цифровые продукты, несмотря на рост мобильных платежей, таких как Payme и Click в Узбекистане; аналогичные вызовы актуальны и для соседних стран. Инфраструктурные ограничения, включая слабое проникновение интернета в сельских районах и неразвитость экосистемы open banking, замедляют внедрение инноваций, хотя некоторые банки, как Alif в Таджикистане, уже экспериментируют с исламским финтехом и рассрочкой. Для ускорения роста необходимы образовательные инициативы, подобные Diver Platform в Узбекистане, и партнерства с российскими финтех-компаниями, которые уже имеют опыт адаптации к сложным регуляторным условиям.
— Как вы оцениваете уровень работы с данными в Центральной Азии? Каких технологий не хватает?
Р. Яшин: Рынок работы с данными в Центральной Азии находится в начале пути. Можно говорить о единичных масштабных проектах по внедрению цифровых платформ и хранилищ данных. Согласно результатам проведенных опросов, в Казахстане задачами цифровизации, связанными с внедрением хранилищ данных, оптимизацией клиентских путей, внедрением ИИ для оптимизации процессов и прогнозирования результатов, обеспокоены около 47% компаний. Прежде всего речь идет о проектах в ритейле, финансовом и телеком-секторах.
Компании из этих отраслей работают с большими объемами данных, рассматривают переход на data-driven модель управления, а также применяют технологии Big Data с целью персонализации предложений для клиентов в рамках развития своих цифровых сервисов. Однако для повышения спроса на решения Big Data необходимо время на обучение моделей и накопление успешных кейсов.
Приведу данные по российскому рынку, исходя из которых можно спрогнозировать вызовы для центральноазиатского региона.
По данным K2 Cloud и Arenadata, в России в среднем ежегодный рост объема данных составляет до 30%. Наибольший прирост наблюдается в ритейле и FMCG, где 37% респондентов указывают на рост данных в диапазоне 30–100%, а 45% отмечают их кратное увеличение. Этот рост обусловлен интеграцией новых источников данных и трендом на гиперперсонализацию сервисов. Еще одним лидером является сфера транспорта и логистики, где рост данных связан с расширением бизнеса, увеличением числа операций и таким явлением, как дробление заказов. Опыт российского рынка можно адаптировать к региональным реалиям, что позволит быстрее накапливать успешные кейсы и повышать эффективность обработки данных.
Д. Шеранов: Уровень работы с Big Data в Центральной Азии остается неравномерным: Казахстан лидирует в части внедрения аналитики данных, тогда как некоторые соседи отстают из-за слабой инфраструктуры, низкой скорости интернета и дефицита квалифицированных кадров. Критически не хватает технологий для безопасного обмена данными между компаниями, а также решений для обработки данных в реальном времени, что ограничивает возможности для предиктивной аналитики и автоматизации процессов. Повысить эффективность бизнеса в регионе могло бы внедрение data-платформ, которые снижают затраты на инфраструктуру и ускоряют интеграцию данных, особенно для промышленных предприятий, телекоммуникационного и финансового секторов. Решения для Predictive Maintenance и оптимизации логистики помогли бы сократить простои оборудования на 50%, как это уже реализовано в России.
— Какие проекты Arenadata и Softline за три года партнерства вы могли бы отметить как наиболее успешные и востребованные на российском рынке? Какие инновационные изменения они привнесли на рынок Big Data?
Р. Яшин: Сотрудничество Softline и Arenadata началось в июле 2022 года. Компании объединили усилия, чтобы укрепить лидерские позиции на рынке Big Data. Arenadata создает программные продукты на базе технологий с открытым исходным кодом, а также обеспечивает безопасность и круглосуточную поддержку своего стека продуктов. Партнерство предусматривает образовательные мероприятия и знакомство клиентов с продуктом. Кроме того, в августе 2024 года SL Soft и Arenadata обеспечили совместимость своих продуктов — Polymatica Dashboards, ROBIN, Arenadata QuickMarts, Arenadata DB и Arenadata Postgres.
Мы наблюдаем рост спроса на решения Big Data: по данным исследования K2 Cloud и Arenadata, проведенного в феврале этого года, в 57% случаев запрос на внедрение решений Big Data исходит от бизнеса; в ближайшее время 65% опрошенных начнут внедрять облачные решения в работу с данными, что открывает новые горизонты для анализа и роста бизнеса.
Д. Шеранов: За три года партнерства Arenadata и Softline реализовали несколько значимых проектов, среди которых выделяется внедрение платформы Arenadata EDP в банковском, промышленном и государственном секторах.
— Какими планами по дальнейшему сотрудничеству можете поделиться? На каких направлениях будет сделан акцент?
Р. Яшин: Эксперты прогнозируют, что правительства многих стран будут уделять все больше внимания ИИ и работе с большими данными. В России, например, в феврале 2025 года был представлен национальный проект «Экономика данных и цифровая трансформация государства», который нацелен на стимулирование обмена данными, запуск новых продуктов и сервисов на их основе. Мы ожидаем, что в ближайшие годы будут востребованы такие направления, как построение Data Lake со встроенными инструментами интеллектуальной обработки больших данных, расширение self-service аналитики для бизнес-подразделений и применение Big Data в реальном времени (особенно для транспорта, умных городов и ритейла).
При этом важно отметить, что сегодня ГК Softline — это уже не просто ИТ-дистрибьютор или интегратор, а инвестиционно-технологический холдинг с более чем 30-летним опытом и обширным присутствием в России, Казахстане, Узбекистане, Вьетнаме, Индонезии и ОАЭ. Трансформация в холдинг — естественный этап эволюции компании. Он необходим, чтобы поддерживать высокие темпы роста, усиливать позиции на глобальных рынках и, главное, эффективнее развивать передовые технологии, привлекать таланты и создавать уникальные решения для наших клиентов. Новая структура позволяет нам гибко инвестировать в перспективные направления, развивать партнерские экосистемы и внедрять инновационные продукты — в том числе решения Arenadata для Big Data.
К слову, Softline входит в топ-3 поставщиков ИТ для финансового сектора на российском рынке.
Д. Шеранов: Сотрудничество Arenadata и Softline планируется развивать по нескольким ключевым направлениям, с акцентом на международную экспансию, глубокую интеграцию технологий и формирование полноценной сервисной модели Big Data-as-a-Service. География сотрудничества охватит все рынки, где исторически присутствует Softline (СНГ, Азия, Ближний Восток), а также новые регионы, где мы видим высокий спрос на отечественные Big Data-решения.
Р. Яшин: Такой подход позволит задействовать все преимущества новой холдинговой структуры и в конечном итоге ускорить цифровую трансформацию бизнеса клиентов по всему миру.
Источник: http://futurebanking.ru/post/4159
Вам также может понравиться
